omalina, Ну, медовым он будет или нет - это время покажет. От себя лишь обещаю, что буду стараться.

Здравствуй, здравствуй, мой дорогой дневник, вечный спутник и молчаливый собеседник. Самый терпеливый и самый понимающий из всех дневников на свете, делящий со мной все радости и горести, которые меня находят в этой жизни. Так уж вышло, что недавно произошло еще одно событие, и ты, мой дорогой, будешь первым, кто услышит радостную новость. Готов? Впрочем, какая разница – я напишу это вне зависимости от мнения листов бумаги в моих руках. Итак, сегодня меня уволили с работы.

Прекрасная новость, неправда ли? Волнует ли меня это? Да черта с два! С какой стати? Тоже мне работа мечты…тогда какого черта, спрашивается, я тут разговариваю со своей любимой старой тетрадкой в лучших традициях сопливых романтически настроенных девочек тринадцати-четырнадцати лет, с той лишь разницей, что они выводят на полях сердечки и рассказывают о своей любви на всю жизнь в виде какого-нибудь футболиста или музыканта, а я вовсю ругаю собственную начальницу?

Не буду вдаваться во все подробности, скажу лишь, что заставить меня написать заявление она хотела сразу же после получения заявления на отпуск, да только пролетела…но, оказывается, отпуск был лишь отсрочкой…да…отпуск…неужели я про него забыла? Стоит исправить это, тем более, что совместный отдых с мужем в Японии тема куда более достойная, чем дрязги с уже бывшей начальницей. Итак, Япония…

Отель где-то в Большом Токио, неделя первая – самое ужасное время за весь отпуск. А все она, акклиматизация. Хотя, может просто не стоило нам в первый же день заказывать разнообразных суши, сашими и японских супов из водорослей и осьминогов с непроизносимыми названиями и заливать все это сакэ? Так или иначе, но всю первую неделю мы провели в номере отеля, любуясь живописными обоями в цветочек и видами высоток из окна, изредка, правда, вылезая – за минералкой, едой или связаться с родными. Родителей расстраивать не хотелось, поэтому по телефону мы вдохновенно врали про интереснейшие экскурсии, прекрасные пейзажи и приветливых местных жителей.

Вторая неделя с самого начала грозила мало отличиться от первой и была бы точной ее копией, если бы не случайная встреча с двумя австралийскими туристами – Заком и Трейси Уормингтон, братом и сестрой, которые месяц назад заказали себе путешествие в далекую от цивилизации японскую деревушку, живущую за счет туристов и продажи им сувениров и кимоно, а теперь им кровь из носу нужно было найти способ остаться в городе. Так, слово за слово, мы разговорились, и выход был найден – Трейси и Зак получили ключи от нашего номера, а мы – две с половиной недели полноценного отдыха плюс оплаченный набор экскурсий.

Четыре часа тряски в автобусе – и мы на месте. За нами закреплен один из домиков на сваях с крышей-пагодой покрытой зеленой черепицей и отделанный ровными белыми панелями. Внутри – простые плетеные циновки и деревянные стены, традиционная и жутко неудобная кровать и главное украшение нашего временного жилища – расписной старинный шкаф. Главный недостаток нашего нового местопребывания – это горячая вода, включающаяся в четыре утра и выключающаяся в обед и электричество, включающиеся только ночью, и то не всегда и на несколько часов. Но это не причиняло нам неудобств.

М-м-м…даже сейчас, когда я только вспоминаю про дымящуюся горячую воду в каменных чашах, настроение поднимается, что говорить про те дни? А уж после сеанса местного массажа и пары часов в японской бане и вовсе чувствуешь себя заново рожденной…может, стоит купить массажный стол – я же старалась изучить эту технику…да и Джим тоже…правда, когда я после «краткого курса начинающей массажистки» сунулась в соседний кабинет, где должен был быть мой муж, я его там не нашла. Джеймс обнаружился через полчаса в парке напротив – он играл в маджонг.

В первый раз я с трудом сдержала ехидное «А что так скромно? Почему не в покер?» и порыв повыдирать волосы соперницам своего мужа и просто присоединилась к дружной компании, но потом…партия в маджонг стала обязательным ритуалом, таким же как длинная прогулка и рисовая лапша после нее, как подъем с восходом солнца и утренние упражнения, как обязательные экскурсии и такие же обязательные посиделки с чашкой горячего зеленого чая после них. Количество мест за столиком ограничено, а забирать чайник с собой нельзя. Так что приходиться изображать из себя гейшу. Хотя в моем возрасте женщины этой загадочной профессии уже уходят на покой.

А однажды мы чуть не потерялись – во время одной из экскурсий несмотря на строгий запрет гида куда-либо отходить нас с Джеймсом занесло на какую-то забытую тропинку – бывшую в прошлом оживленной дорогой. Наплевав на все запреты с крыши самой высокой пагоды мы отправились исследовать лес и…заблудились. В довершение всего, пошел ливень и мы, мокрые, уставшие и потерянные плутали по тропинкам, пока не набрели на непонятную долину, вход в которую венчала красная арка (сильно подозреваю, что непонятные иероглифы на ней означают банальное «посторонним вход воспрещен»)

Долина эта была проходом в закрытый монастырь, и нам здешние братья-послушники были не рады. Но – спасибо доброму деду-настоятелю – древний старец, явный ветеран русско-японской войны, не дал своим младшим братьям покромсать нас в капусту, а любезно предложил переждать дождь в крытой беседке за чашкой чая, и все четыре часа разливал по глиняным чашкам кипящую жидкость, рассказывая о тонкостях правильного заваривания чая и молодых годах (так как только треть или четверть рассказа была на английском, мои предположения насчет русско-японской войны так и остались предположениями). Когда дождь закончился, нависали густые сумерки, но, тем не менее, нас вежливо, но настойчиво попросили покинуть святую обитель, снабдив подробными указаниями, как нам вернуться в деревню. И на том спасибо.

Отдых подходил к концу. Последние долгие прогулки по старому саду и заброшенному храму, последние партии в маджонг, последние сувениры, последние чашки чая. Перед отъездом я даже убедила Джима купить по сувенирному кимоно и примерить его. Конечно, это не праздничный дорогой наряд, сделанный мастерами своего дела, но все же это надо видеть. Последние хулигански сорванные Джимом розы с розовых кустов и последние побеги от бдительных полицейских, накладывающих штраф за каждое мелкое нарушение. Последние загаданные желания у древнего алтаря. Последняя ночь в деревне. Последний день в Японии.

А там уже аэропорт, самолет, Америка и Ллоуэл и дом, милый дом…сильно изменившийся за тот месяц, что отсутствовали законные хозяева. У подъездной дорожки были рассажены клумбы (папина работа!), на террасе сверкал новенький гриль, за гаражом было установлено баскетбольное кольцо (Энни, видно, быстро смекнула, что бабушка и дедушка больше поддадуться на уговоры, чем родители)…и, собственно, сама Энни. В платье. Мама, что ты сделала со своей внучкой?

Через неделю после нашего возвращения родители вернулись в Англию, увозя с собой половину привезенных из Японии сувениров. Наша жизнь стала прежней, и так все и продолжало вертеться до этого дня, до дня моего увольнения. Пришло время перемен.

у-у-у-у, какие мы кровжадные. Все будет, правда, в рамках закона. Да и местью мои планы назвать трудно. Хотя...в общем, увидите.

Zombie waltz ну, во-первых, Джим и Чарли мягко говоря не дети уже, во-вторых - Чарли была просто немного не в том состоянии, что бы вспоминать каждую мелочь (ну, и без зануды-автора тоже не обошлось). Гран мерси за отзыв

omalina, спасибо. Продолжение обещает быть скоро - нахлынувшее вдохновение дает о себе знать. (нахлыивало бы оно еще и вовремя)

Дом…когда люди говорят про него, то всегда имеют в виду место, где собираются самые близкие и родные им люди, место, куда они всегда рады вернуться, место, где их ждут. Могла ли я назвать домом особняк родителей в Колчестере? Безусловно – ведь это место было домом, в котором прошла моя юность и большая часто сознательного детства. Могла ли я назвать домом квартиру Джеймса, в которой мы жили первые месяцы? Что за вопрос – это были мои первые месяцы совместной жизни с любимым мужчиной! А дом – наш дом, в который Джеймс привез меня на Рождество? Впрочем, я уже и так все про него сказала – это был наш дом.
А могу ли я назвать домом то место, где мы живем сейчас? Лучший район, в таких даже небольшой домик вроде нашего будет стоить в два раза больше, чем он стоит здесь, а старожилы даже не стараются скрыть косых взглядов. Снобизма в наших новых соседях еще больше, чем было в моих родителях, когда я знакомила их с Джеймсом. Но все же мы переехали. Почему? Ну, во-первых - дети выросли и места им нужно уже гораздо больше, во-вторых – нам самим было уже слишком тесно в его стенах и в-третьих – совладелице ресторана, получившего приз «Открытие года», которая к тому же недавно победила в «Кулинарной битве» самого Артура Дюкруа и партнеру в преуспевающей адвокатской конторе просто необходимо жилье посолиднее.

Через неделю после того, как мы пришли к этому решению, начался поиск подходящего дома. И он был найден – большой благоустроенный участок, гараж, клумбы у беседки с грилем, баскетбольное кольцо и дом. Три этажа, кирпичная отделка, большие окна и комнаты. Я влюбилась в него и ни о каком другом варианте и слышать не желала, придумывая интерьер для ЭТИХ комнат. Наш первый дом так же был выставлен на продажу и достался молодой паре с маленьким ребенком (похоже, других жителей это здание не увидит никогда). Вскоре мы въехали в наш новый дом.

Со всей этой кутерьмой мы чуть не пропустили день рождения Алана. К расстройству сына большой вечеринки устроить не получилось, пришлось довольствоваться задуванием свечей и семейным поеданием торта. Но без звонков с поздравлениями не обошлось – его друзья весь телефон оборвали…правда, если говорить честно, в основном это были подруги.
- Ловелас растет, - довольным голосом шепнула я на ухо Джиму. Тот поперхнулся куском бисквита и судорожно вздохнул.
- А года через три мне придется доказывать их папашам, что у нас с ними не общие внуки.

Потрясающий пессимизм, к тому же необоснованный – всем известно, что девочки раньше мальчишек задумываются о любви, романтике, свиданиях и поцелуях. И кое-кому явно следовало напомнить о том, что она девушка. И я как раз подумывала об этом, пока однажды утром дочь не спустилась к завтраку в юбке. С минуту в столовой стояло молчание, после чего Ал хлопнул себя по лбу.
- Точно! – радостно выпалил сын, - а я-то думал, к чему вчера в Нигерии снег выпал!
- Ал, не нарывайся, - предупредила дочь, принимаясь за завтрак.

- А что я такого сказал? – продолжал издеваться сын, прекрасно знающий, что при нас ему не грозит ничего, - Мам, ну мы же вместе с тобой смотрели этот выпуск новостей – там еще про олимпиаду что-то было…
- Кому еще добавки? – рявкнула я, но внимания на это никто не обратил. Видели бы это мои младшие повара и су-шефы…
- Ну а если серьезно – тебе идет, Энн. Быть девчонкой. Надеюсь только, что юбку ты одела не из-за лучшего друга капитана футбольной команды…как его зовут? И не из-за того рокера, переведенного из частной школы…
Мы с Джеймсом только переглянулись, гадая как спасти ситуацию. Вот сейчас Энни как наброситься на брата…но, дочь только пожала плечами.

- Даже если и так и я запала на одного из них – что такого? Они мои ровесники…
После этой фразы кураж у Алана сразу пропал и он, помрачнев, уставился в тарелку. А еще через несколько дней после того разговора я застала дочь, копающуюся в моей косметике. Господи, я дожила до этого дня!
- У Алисы Дантес сегодня день рождения, - объяснила мне дочь и незаконное вторжение, и короткое серое платье, - будет вечеринка и…мам, ну что я тебе объясняю! Ты сама все прекрасно понимаешь!
- Понимаю, - кивнула я.

Через полтора часа я с мысленным пожеланием удачи отпустила дочь на вечеринку, снабдив всеми необходимыми напутствиями, про которые она наверняка забыла, едва переступив порог дома. Где-то в половине двенадцатого я спустилась на кухню, и, взяв сок, собралась уже было отправиться к себе, как в окне заметила две фигуры – дочь и объект ее грез. Оценивающим взглядом скользнула по парню и не нашла ничего особенного. Моя девочка достойна лучшего! Ей самой, впрочем, было все равно. Наблюдая за флиртующими подростками, я не заметила, как в кухне появился Джеймс.

Воображение тут же нарисовало мне картину маслом – Джеймс замечает в окне парочку, недолго думая, хватает бейсбольную биту и с криком «Руки прочь от моей дочери!» вылетает во двор. Кавалер поспешно ретируется и распускает слухи о бешеном папочке Анны Дарвин, а сама дочь смертельно обижается на отца.
- Энн еще не пришла? – донесся до меня голос «бешеного папочки».
- Сейчас подойдет, - ответила я, судорожно раздумывая над тем, как увести Джеймса из кухни, - а ты чего не спишь?

- Так…думаю, как лучше подступиться к Форрестеру и стоит ли вообще это делать. Его фирма имеет большой вес в Чикаго, правда захочет ли он иметь дело с нами, вопрос…
- Опять командировка? – уныло спросила я и получила утвердительное мычание в ответ, - значит, опять долго не увидимся…
Намек был понят верно и все остались довольны – Анне никто не мешал общаться со своим мальчиком, а что касается нас…без комментариев. Но все же любопытство меня гложет – целовались или нет?

Та командировка, к слову, прошла успешно, правда, вместо самого Форрестера Джим получил подпись его конкурента. Как же все-таки хорошо, что мы оба вечно заняты каждый своей работой! Если бы не она – наш брак уже давно начал бы трещать по швам. А так…ну что там за шум? Что? Купер?! Просто интересно – сколько сейчас по Гринвичу?