Серия девятая: «Расплата» часть первая:
Анкель проснулся на грязном, прогнившем тюфяке в своей камере от странного, незнакомого прежде ощущения.
Все его тело словно находилось в оцепенении, ноги и руки затекли, но в то же время ноющая боль пронизывала все мышцы, как если бы сверху на них равномерно давил неподъемный груз.
Граф попытался пошевелить пальцами правой руки, оказалось, они все еще слушаются хоть и с некоторым трудом, но вот глаза решительно отказывались открываться.
Никогда прежде граф де Ля Морт не проводил день вне гроба, не считая конечно далекой смертной юности.
И хотя единственное окно в помещении, где находилась его клетка, было плотно закрыто сколоченной из досок ставней, дневное бодрствование доставляло вампиру массу дискомфорта.
Пролежав без движения еще несколько долгих минут, граф все же решил открыть глаза и попробовать встать на ноги, ведь раньше он мог вставать из гроба среди дня, если в этом возникала острая необходимость. Но тут было одно «но», тогда он был сыт!
Свет, проникавший в клетку из соседнего помещения, показался Анкелю таким ярким, что он снова зажмурился, ощущая на ресницах холодную влагу слез. Однако через несколько минут резь в глазах утихла, и вампир все же смог разлепить отяжелевшие веки. Теперь нужно было еще подняться на ноги, ведь показать священнику, на сколько он уже слаб, означало приблизить собственную казнь.
С большим трудом Анкелю удалось приподняться на руках и прислониться плечами к шершавой стене, вески тотчас отозвались тупой болью, а перед глазами поплыли черные пятна.
«Вот к чему иногда приводит любовь…» - с печальной иронией мысленно заключил он: «к жесточайшему похмелью и полному разочарованию в любимом напитке… Кстати о напитке, он бы сейчас вовсе не помешал!»
Вампир облизнул пересохшие губы: «Крови мне здесь явно не дождаться, так хотя бы стакан воды…»
Не успел он об этом подумать, как в коридоре послышались уже знакомые тяжелые шаги. Не узнать Матеуша было невозможно, от запаха чеснока к головной боли прибавилась еще и невыносимая тошнота.
«И почему я не оторвал тебе голову еще восемнадцать лет назад?!» - сдерживая рвотный позыв, зло подумал граф де Ля Морт.
Тем временем шаги приблизились и затихли. Анкель чувствовал, что священник остановился напротив клетки и сверлит его испытующим взглядом, однако вампир не удостоил своего тюремщика вниманием и продолжил равнодушно смотреть в потолок.
- С добрым утром, Ваша Светлость! – издевательски произнес Матеуш, – Время утреннего умывания! Не хотите ли стаканчик Святой водички?
С этими словами священник размахнулся и плеснул что-то прямо в лицо пленника, Анкель даже не успел увернуться от летящих на него брызг, хотя прежде это не составило бы для него ни малейшего труда.
Уже почти ощущая страшное жжение на лице, вампир вскочил на ноги, одновременно стряхивая с кожи опасную жидкость, но то оказалась всего лишь простая пресная вода. Зато от быстрой перемены положения по голове словно ударили чем-то тяжелым, боль и тошнота резко усилились, настолько, что к глазам подступили слезы.
Это было страшно унизительно, граф де Ля Морт буквально задохнулся от гнева.
Однако жажда не унималась, и под пристальным взглядом злорадно ухмыляющегося священника, Анкель постарался незаметно слизать с пальцев капельки воды, смешенной с собственными слезами.
- Что, страшно, нежить? – уже без улыбки, мрачно спросил Матеуш, - Испугался, что лишишься своей смазливой физиономии? А зачем она тебе на том свете? Чертей в пекле очаровывать?
Святой отец снова усмехнулся.
- Но не бойся, упырь, мне не резон превращать тебя в обезображенного уродца… пока… – в его голосе читалось торжество, - Крестьяне, что придут сегодня ночью, должны сразу узнать своего «господина». Так что со Святой водой подождем, а сейчас скажи мне, как попасть в склеп Черного замка? Облегчи душу.
- Это перед тобой-то, червь навозный, мне душу облегчать?! – уже не помня себя от ярости, прорычал Анкель, сквозь резко удлинившиеся клыки, - Да я в жизни не видел более бездарного священника! В аду, если он и существует, ты будешь скулить у моих ног как жалкая дворняга! Потому что я - достойный вампир, а в тебе нет и капли христианской добродетели!
Услышав слова пленника, Матеуш переменился в лице.
- За это ты заплатишь, упырь! – брызжа слюной, вскричал он, - Я докажу тебе, что есть Христианская добродетель и где здесь твое место, грязное отродье! На колени перед служителем Римской церкви, иначе ты сейчас пожалеешь, что я не упокоил тебя немедленно!
Анкель повернулся к своему тюремщику вполоборота, как если бы был на дуэли, и смерил его уничтожающим, презрительным взглядом.
- Это ты, глупый человечишка, должен пасть предо мной на колени и молить о пощаде… - уже без лишних эмоций, ледяным тоном прошипел он, - Ибо срок твоей жалкой жизни подошел к концу. Я уже передал сообщение моей матери, и сегодня ночью не меня, а тебя порвут на части, причем те же людишки, которых ты сам сюда приведешь! Так что пойди и помолись о спасении своей души, или если хватит ума, забирай дочь и беги, куда глаза глядят, пока не стало слишком поздно!
В первую секунду на лице Матеуша промелькнуло сомнение, но затем он сделался еще злее, чем был прежде, и Анкель сразу понял, что его отчаянная попытка обмануть противника не удалась.
- Ах ты, лживая мразь! – искривив рот в гримасе ненависти, заговорил священник, - Хотел напугать меня? Сбить с толку! Видно сам Сатана вкладывает в твои уста подобные угрозы! Теперь я просто обязан хоть немного облегчить работу Господа, и очистить твою душу от всей этой грязи!
Он пристально взглянул в глаза вампира:
- Ты хотел, что бы я помолился? Так вот слушай!
Уже знакомые Анкелю слова на латыни нарушили тишину каземата, первые же их звуки отдались резкой болью в и без того ноющих висках, к горлу подкатил ком.
Собрав все силы, вампир попытался противостоять воздействию голоса своего врага, все его существо не желало сдаваться и показывать слабость перед столь жалким противником. Но боль быстро начала распространяться по всему телу, скручивать мышцы, сдавливать сердце, заставляя сгибаться, словно под тяжестью непосильной ноши.
- Прекрати это, скотина, немедленно! – не выдержав мучений, выкрикнул граф, - Слышишь, я приказываю тебе прекратить!
Однако священник и не думал останавливаться, лишь едва заметная улыбка коснулась его губ.
- Замолчи! – уже едва держась на ногах, приказал Анкель, - Как ты смеешь обращаться подобным образом со своим зятем?! Слыхал о венчании кровью?
Произнося эти слова, граф понимал, что подставляет под удар несчастную Анну, однако Матеуш теперь не казался таким уж идиотом и, скорее всего, быстро поймет, что это очередная ложь. Конечно, священник придет в бешенство, и новые его пытки могут оказаться еще ужаснее этой, но сейчас граф хотел только одного, чтобы тот замолчал, и боль в висках прекратилась.
И расчет вампира оказался верным. Едва услышав про венчание, Матеуш осекся на полуслове, боль исчезла в ту же секунду и Анкель, наконец, смог выпрямиться и вздохнуть полной грудью.
Мрачно смотрел на него Матеуш, явно сдерживая кипящую внутри ярость. Но и граф де Ля Морт не уступал ему, не отводил взгляда, так стояли они почти минуту, друг против друга, словно ведя молчаливый поединок.
Но хотя священник первый отвел взгляд, Анкель отлично понимал, что глупо считать себя победителем, когда за решеткой ты, а не твой противник.
- Значит ты, упырь, не собираешься рассказывать мне, где склеп твоей проклятой родни? – наконец, вновь подал голос Матеуш.
- А что, тогда ты выпустишь меня на свободу? – с усмешкой спросил его граф, и тотчас сам ответил на свой же вопрос, передразнивая манеру священника, - Нет, упырь, но ты сможешь облегчить душу! Которой у тебя, впрочем, и нет.
- Я вижу, тебе еще хватает сил язвить, ничтожное исчадие ада… – голос Матеуша теперь звучал сурово, но спокойно, он знал свое преимущество и больше не поддавался на провокации, - Полагаю, скоро они иссякнут, и придет время расплаты!
С этими словами Матеуш развернулся и, подойдя к маленькому столику, на котором были разложены разнообразные орудия пыток, принялся оценивающе их разглядывать, словно решая, что же ему выбрать.
Анкель внимательно следил за его действиями, одновременно ощущая, как ускоряется биение сердца, а к горлу вновь подкатывает ком.
Однако показывать свой страх граф был не намерен.
- Что это ты там разглядываешь, святой отец? – настороженно спросил он, словно беспокоился за неразумного малыша, - Нельзя это трогать, а то обрежешь пальчик! В твоем возрасте еще рано играть с острыми предметами!
- Не претворяйся! – резко развернувшись к клетке, оборвал Матеуш издевки пленника, - Я знаю, что вы все, как кролики, боитесь боли! Сейчас я войду в клетку и раскаленное серебро раз и навсегда укоротит твой поганый язык! Слышишь, дьявольское отродье?
Анкель угрожающе оскалился и прищурил глаза, заставляя поверить, что в нем еще достанет сил перегрызть горло врагу и напиться его крови.
- А ты попробуй, войди… - тихо, но угрожающе прошипел он, - Боюсь, тебе еще придется подождать…
Матеуш остановился и вновь на мгновение задумался, а затем спокойно ответил:
- Я уже достаточно долго ждал, упырь, полагаю, с меня хватит, а солнце развяжет тебе язык еще лучше раскаленного металла! – сказав это, он направился к закрытому ставней окну.
Поняв что, задумал его мучитель, Анкель на секунду оцепенел, его лицо невольно исказила гримаса ужаса, дыхание прервалось. Солнце, открытое солнце могло стать действительно самым страшным орудием пытки для любого вампира и, осознавая это, граф де Ля Морт впервые был готов просить смертного о пощаде, однако из его горла вырвался скорее приказ:
- Не смей этого делать! Слышишь, церковник! Ты пожалеешь! – голос Анкеля сорвался на хрип, но Матеуш и не думал слушать его угрозы.
Одним движением священник снял с петель сбитую из досок ставню, и лучи яркого весеннего солнца ворвались в полутемное помещение камеры.
В панике Анкель метнулся назад, стараясь закрыть лицо руками, но одного взгляда на всемогущее светило было достаточно, для того чтоб его глаза словно обожгло кипятком, а из горла вырвался крик боли и ужаса.
В следующий миг граф согнулся, под смертоносными лучами и, собрав все оставшиеся силы, постарался противостоять не равному противнику, одновременно прикрывая руками голову.
Секунды тянулись невероятно медленно, и вампир больше не мог держать энергетическую защиту, пар уже начал исходить от его тела, словно оно высыхало на глазах, подобно брошенной в огонь мокрой тряпице.
Второй крик ужаса и отчаянья разорвал тишину камеры, когда кожа на подставленной солнцу обнаженной руке Анкеля начала покрываться маленькими бурыми точками - первыми признаками неминуемой гибели.
Отредактировано Полиночка666 (30-10-2010 16:09:16)
капец,какая дура...это ж надо было так спятить на почве религии...
А некоторые обвиняли его в трусости... 
