Ей очень страшно умирать, да еще на костре!  Но она не смеет перечить отцу, потому что он говорит правду, она действительно полюбила "демона" и пожертвовала ради его спасения всем во что верила. Даже отцом. 
Анна понимает, что заслужила самую суровую кару. 

Серия двенадцатая: «Очищение огнем» часть вторая.

Весна все крепче вступала в свои права, ночь была совсем ясной, далекие звезды усыпали небосклон, а на востоке уже начала светлеть узкая полоса у самого горизонта. Но сегодня младшему графу де Ля Морт было не до красот освещенных луной елей и бескрайнего бархата неба, он летел быстро, не замечая ничего вокруг, все сильнее ощущая нарастающую в сердце тревогу.
Анкель уже пролетал над деревней, когда его разум пронзил зов о помощи, исполненный болью и страхом. Это был ее зов, и вампир тотчас увеличил скорость своего полета, так что, казалось, обгонял теперь и сам ветер.
Наконец, внизу показались знакомые соломенные крыши крохотных домишек, это была ее деревня. Уже начиная снижаться, делая в воздухе большее круги, вампир вдруг явственно ощутил запах костра. Он доносился со стороны старой церкви, и Анкель понесся туда, даже не думая о возможной опасности. Конечно, сейчас он был не один, где-то сзади парила Лея, она намеренно не догоняла сына, но он знал, что если что-то пойдет не так, она мгновенно сможет придти к нему на помощь.

Завидев под собой купола церквушки, вампир стремительно спикировал вниз, и как раз вовремя.
Пламя уже знакомого ему костра, любовно сложенного священником вокруг каменного столба разгорелось на столько, что почти касалось обнаженных ног несчастной девушки, вжавшейся в еще холодный камень, и словно старающейся таким образом спастись от обжигающего огненного дыхания.

В один миг Анкель принял свой истинный облик, возникнув возле костра в ореоле сиреневого сияния, способного на несколько секунд ослепить любого, кто его видит.

Матеуш стоял в двух шагах от своей жертвы, наблюдая за гибелью дочери, словно безумный инквизитор. Оказавшись на земле, граф мельком взглянул на своего врага, заметив ярость, отразившуюся на его лице, но вампиру было сейчас не до мести. Вытянув вперед руки, он приказал огню угаснуть, вложив в это, чуть ли не всю свою энергию, и безжалостная стихия подчинилась, оставив после себя лишь слабый дымок.

Как только огонь погас, Анна взглянула на своего спасителя и в ее полных слез глазах читалась смесь страха и благодарности. Но она не произнесла ни единого слова, у бедняжки явно был шок.

Тогда, так же, лишь силой мысли, Анкель освободил руки несчастной пленницы, ведь своими прикосновениями он мог напугать ее еще больше. Но девушка все равно не решалась сойти со своего импровизированного эшафота. Вампир явственно чувствовал, ее смятение и боль, Анна не пострадала от пламени, но страх и стыд все еще терзали ее душу, заставляя слезы стекать по перепачканным сажей щекам.

Девушка выглядела очень несчастной и, глядя на нее, потрясенный граф де Ля Морт не мог понять, как у кого-то поднялась рука причинить вред этому чистому и невинному существу. Его нежному ландышу, его прекрасной юной княжне.
- Ничего не бойся, дитя! Больше никто не причинит тебе зла… - как можно более ласково произнес он, глядя на заплаканную возлюбленную, - Я обещаю!

- Будь ты проклят, дьявол! – внезапно прервал графа охрипший от ярости голос священника-безумца, - Я ждал, что ты явишься за ней, и приготовил тебе достойную встречу!
- Анкель, берегись! – вдруг отчаянно вскрикнула Анна и вампир молниеносно пригнулся к земле. В тот же миг в воздухе пролетели водяные брызги, опавшие на траву за его спиной. Граф внутренне содрогнулся, представив, как святая вода сжигает его лицо.
- Ты мне за это ответишь, жалкий червяк! – в ярости прорычал он, - Как и за то, что хотел сделать со своей дочерью – самым чистым и невинным существом из всех, что я знал! Я решил было вырвать тебе сердце, но вижу у тебя его и вовсе нет, потому я просто оторву твою безмозглую голову!
С этими словами Анкель шагнул к священнику, но тот ни чуть не испугался. Вслед за флягой со святой водой, которая валялась теперь у его ног, Матеуш достал из-за пояса острый осиновый кол, с вырезанным на нем распятием.

- Сейчас увидим, как Господь вершит свой справедливый суд, демон! – торжествующе произнес Матеуш, глаза которого блестели как у истинного безумца, - Я сам святил эту осину и сейчас она пронзит твою грудь!

- Да ну! Ты это серьезно? – легко избежав первого выпада противника, с едкой иронией спросил Анкель, - Неужели разум покинул тебя на столько, что ты собираешься победить вампира в честном поединке, или кол это проявление твоих скрытых наклонностей? Все же зря ты отказался тогда от места в Ватикане!
Граф усмехнулся и принял боевую стойку, готовясь к броску, словно дикая кошка.

- Сейчас я убью тебя, священник, но буду гуманнее, и не стану обливать кислотой, прежде чем пронзить грудь деревянной палкой! – сквозь удлинившиеся клыки, злорадно прошипел он.

- Анкель, нет! – вновь подала голос Анна, - Вы дали мне слово!
Она, наконец, сошла с кучи дров, и теперь стояла на сырой земле, с ужасом наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой.

Граф де Ля Морт разочарованно вздохнул, но все же не стал огорчать несчастную девушку еще больше, хоть и не мог понять, от чего она защищает своего убийцу.
- Хорошо, будь по-твоему! – с усмешкой ответил он и в тот же миг кол в руке священника вспыхнул словно просмоленный факел.

Вздрогнув, Матеуш выронил свое оружие и взглянул в лицо врага с непередаваемой ненавистью. В эту секунду Анкель уже знал, что Матеуш задумал читать свои псалмы, но не стал этого дожидаться.

Гипноз подействовал быстро, в душе святого отца накопилось слишком много ярости, и гнев сводил на нет все его усилия по защите.
Пошатнувшись и, в последний раз бросив взгляд на испуганную дочь, Матеуш рухнул наземь, замерев без движения, словно мертвый.

- Что с ним? – дрогнувшим голосом спросила Анна, приблизившись к лежащему на земле отцу, - Он жив?

Анкель взглянул на ее печальное лицо, и на душе у него словно заскребли кошки. Не была похожа эта девушка на чудом избежавшую страшной смерти. Словно не радовалась она своему избавлению, а стыдилась его.
- Он просто спит, мой ландыш… я держу свое слово… - мягко проговорил граф.

В ответ Анна лишь тихо всхлипнула, не поднимая на него глаз. В этот миг Анкелю безумно захотелось обнять ее хрупкие плечи, прижать к себе, согреть и утешить, но словно невидимая преграда стояла между ними.
Совершенно явственно граф почувствовал, что девушка испытывает страх. Анкель не мог сейчас точно узнать, каких ужасов наговорил своей дочери безумный Матеуш, но теперь она боялась своего спасителя едва ли не больше, чем тогда, когда посчитала себя пленницей в его Черном Замке.
- Вы вернулись… за мной? – Отстраненно глядя на распростертое у её ног тело приемного отца, Анна поежилась, дрожа то ли от холода, то ли от нервного напряжения.
Анкель тут же постарался подбодрить свою юную возлюбленную, подтвердив её «догадку», ведь этот робкий вопрос он расценил, как радость появлению спасителя:
- Конечно, мой ландыш, - граф, постарался перехватить взгляд Анны, - Ведь я не мог оставить тебя в беде, чувствуя, что тебе нужна помощь. Анна испытующе посмотрела в его глаза:
- Это правда?

Анкель сразу же почувствовал, как изменилось её настроение. Страх уступил место надежде и, несомненно, желание видеть в его душе добро с каждой минутой становилось сильнее обвинений Матеуша.

Вложив в ответный взгляд всю возможную теплоту и нежность, Анкель шагнул навстречу своей возлюбленной, а она в ту же секунду сделала то же самое. Они стояли, замерев в объятиях друг друга, и впервые за все эти несколько мучительных для них обоих дней граф де Ля Морт по настоящему был счастлив.

Анна еще переживала все произошедшее. Её душевные страдания поддавались излечению не так легко, как боль от ожога и раненой руки, но Анкель не сомневался, что знает, как это исправить:
- Теперь никто тебя не обидит, мы всегда будем вместе! – горячо прошептал он ей на ухо.

- Я была такой слабой, мне было очень страшно! – всхлипывала Анна, прижимаясь к нему теснее, словно все еще умоляя о защите.
- Ты совсем не слабая! Я рад, что тебе хватило смелости позвать меня при нем. – поспешил успокоить ее вампир, - Теперь мы всегда будем вместе!
Внезапно она вздрогнула и отстранилась:
- Но... но я не звала!

В её глазах вновь отразился страх.
- О Господи... – голос Анны срывался, а руки задрожали. Казалось, что несчастная послушница вот-вот лишиться чувств, но все же она пыталась высвободиться из рук графа.
- Это все не правильно... я должна все исправить... искупить...

Потрясенный этой странной реакцией, Анкель не хотел сейчас читать мысли девушки. Ему было все равно, по какой причине с её губ сорвался призыв о помощи, считала ли Анна, что у этих слов был иной смысл, он просто знал, что отныне им нельзя расставаться.
- Без меня ты погибнешь! Приемный отец хотел тебя сжечь, а что могут сделать другие?! – предостерегающе начал он, - Селяне наверняка сочтут тебя виновницей всех несчастий! Им всегда нужен «козел отпущения»!
Но и эти слова не принесли ей желаемого успокоения. Анкель, по-прежнему ощущал, как её сердце билось, словно птичка в клетке, и, сделав над собой усилие, граф выпустил девушку из объятий. Смятение, испуг и глухое отчаяние, исходящее от всего её существа выносить не было больше сил.
- Возможно, я заслужила это... – наконец, прошептала Анна, горестно опустив взгляд.
Не веря своим ушам, граф понял, что девушку нужно спасать.
- Ты заслуживаешь чего угодно, только не такой жестокости... – твердо заявил он.
- Но я должна искупить свою вину, я хочу уйти в монастырь… там теперь мое место… - возразила ему Анна еще печальнее, - Мы принадлежим разным мирам и никогда не сможем соединить наши души.

- Ну, уж нет, мой ландыш, больше я никогда тебя не оставлю! – отрезал граф, снисходительно улыбнувшись словам девушки, слишком патетичным, по его мнению.

- Но я… - начала было Анна, однако вампир не дал ей закончить фразу.

Пристально глядя в голубые как небо глаза, Анкель в очередной раз проник в ее сознание, переполненное страхами и сомнениями, но не для того что бы узнать мысли, а лишь что бы внушить одно единственное, непреодолимое желание.

«Спи!» - прозвучал в голове Анны успокаивающий, приятный голос. Она не смогла бы этому сопротивляться, даже если бы успела понять, что происходит, в один миг тело девушки обмякло, глаза закрылись, и она плавно осела на руки своего спасителя.

- Все будет хорошо, дитя… - нежно прошептал он, склонившись к ее губам, - теперь все у нас всегда будет хорошо!

Граф держал Анну легко, словно пушинку, для вампира такая ноша не представляла ни малейшего затруднения.

Мягкие замшевые сапоги бесшумно ступали по влажной от росы траве, до рассвета оставался еще примерно час, и Анкель не спешил, зная, что успеет вернуться в замок вовремя.

Во сне, девушка крепко обнимала его за шею, и вампир чувствовал ее живое тепло. Они проходили мимо старых могильных плит, мрачно сереющих в предрассветных сумерках. Глядя на них, Анкель вдруг подумал, что уносит Анну не только от всех опасностей, но и от самой смерти, прочь, к будущему счастью и бесконечной любви.

Если бы он убил Анну, то точно стал бы чудовищем. 

А разве тебе ее совсем не жалко?   

Серия двенадцатая: «Очищение огнем» часть третья - заключительная.

В маленькой часовне было прохладно и сыро. Лунный свет проникал сквозь стрельчатые окна и широкую арку, придавая помещению таинственную красоту. Но не за это достоинство оценила графиня сие древнее строение. Весь задний двор приходской церкви был виден отсюда, как на ладони, в то время как саму зрительницу разворачивающихся на нем драматических событий не смог бы заметить даже самый внимательный глаз.
В облике маленькой летучей мыши, висящей под сводом часовни, дожидалась Лея де Ля Морт своего выхода. В этот предрассветный час ее совсем не беспокоило, что нужно успеть вовремя вернуться в замок, ведь сердце гордой аристократки переполняли гнев и жажда мщения.
Анкель просил ее не появляться, пока он с невестой не покинет пределов церкви, однако графиня едва не нарушила данное ему обещание, заметив коварный маневр безумного священника. Но юная Анна предупредила своего возлюбленного раньше матери, и Анкель благополучно избежал грозящей ему опасности.

«И это тоже зачтется тебе, неблагодарный холоп!» - мысленно злилась Лея, с трудом сдерживая рвущуюся наружу ярость.
Наконец ее возлюбленный сын благополучно покинул это проклятое место и, оторвавшись от потолка, графиня спланировала в высокую арку, устремившись прямо к спящему на земле врагу

В ярком сиреневом сиянии предстала она перед спящим священником, а затем, мысленно, приказала ему очнуться от наведенного сна.

Сознание вернулось к отцу Матеушу так же внезапно, как и покинуло его несколько мгновений назад. Сначала он ощутил под собой холод мокрой земли, затем почувствовал запах костра. Жизнь не покинула его тело, а это означало, что не все еще потеряно. Что есть еще маленькая надежда спасти душу несчастной Анны, вырвав ее из когтей вурдалака. Преодолевая слабость во всем теле, священник попытался привстать, но, как только открыл глаза, вновь вынужден был зажмуриться от нестерпимо слепящего сиреневого сияния.

В первую секунду он решил, что этот бесчестный демон Анкель вернулся, чтоб отомстить, вопреки данному слову, но в дьявольском свете перед ним возникла стройная фигура женщины.
Никогда прежде не видел Матеуш графиню Лею так близко, на мраморное изваяние было похоже ее прекрасное и благородное лицо, лишь глаза, точь-в-точь как у сына, выдавали в нем скрытую ярость.

Надменно и презрительно смотрела бессмертная графиня на лежащего у ее ног мужчину, и в лунном свете, словно жемчуг светилась ее бледная кожа.
С трудом справился священник с охватившим его оцепенением и, поднявшись на ноги, постарался произнести мысленно заветные молитвы, оберегающей от нежити и всякого колдовства.
Но не успел он вспомнить и слова, как услышал леденящий кровь голос прекрасной демоницы.
- Узнаешь ли ты свою Госпожу, жалкий холоп? – грозно спросила она.

- Узнаю, только не Госпожа ты мне вовсе, а порождение ада, что терзает эти земли много веков подряд! – севшим от напряжения голосом ответил Матеуш, он уже понял, как ловко обошел Анкель данное девушке слово, и теперь готовился достойно встретить свою судьбу.

- Да как ты смеешь, грязный смерд, обвинять меня в несправедливости к моему народу?! Разве не я сохранила эту церквушку, позволив селянам справлять свои глупые ритуалы? Разве не с моего позволения ты – сын простого конюха выучился в семинарии и стал священником? – в голосе графини уже звучала настоящая ярость, - Мы веками заботились и защищали свой народ! Люди в деревнях не знали ни голода, ни болезней! А что в благодарность за все наши милости?? Ты поднял руку на моего единственного сына! Подверг его пыткам и хотел придать страшной смерти!

В эту минуту Лея была так зла, что хотела растерзать подлого изменника голыми руками, но, заглянув в его мысли, слегка успокоилась. Оказалось, что ее хитрый котик слегка преувеличил, рассказывая о том, как его «долго и жестоко пытали». От сердца сразу отлегло, и графиня мысленно поблагодарила добрую девушку, спасшую сына не только от гибели, но и от невыносимых мучений.
«А для будущей монашки она чертовски хитра, эта юная княжна Анна!» - отметила про себя вампирша, - «Пожалуй, из нее действительно может получиться хорошая партия для моего мальчика…»
Но, не смотря на приятные новости, этого гнусного новоявленного инквизитора следовало наказать, да так, чтоб никому более было не повадно посягать на жизнь члена графской семьи.
- Твоя воспитанница Анна, скоро станет моей невесткой, а потому я даю тебе возможность искупить вину и сыскать быструю смерть… – сурово, но сдержанно, произнесла Лея, - Только ответь мне, ты сожалеешь, что поднял руку на моего сына?
- Ваш сын такой же вурдалак, как и Вы! И единственное о чем я сожалею, что не сумел довести свое дело до конца! – лицо Матеуша даже исказилось от отвращения. Однако сейчас, перед лицом смерти, он все же сожалел и кое о чем другом.

- Ах, вот значит как! – внезапно сменив ледяное спокойствие на неудержимую ярость, воскликнула графиня, - Ну раз так, то я заставлю тебя сожалеть, да так, что ты умолять меня будишь о пощаде! Слышишь, холоп, умолять!
Она оскалила длинные клыки и шагнула к священнику. Из прекрасной дамы это создание в один миг превратилось в жуткую фурию, и Матеуш невольно попятился, не в силах сдержать страх.

Но Лея и не думала удовлетворяться произведенным эффектом, она хотела унизить, растоптать свою жертву, отомстить этому жалкому смертному за каждую секунду страха и боли, пережитых ее бедным мальчиком.

Святой отец вздрогнул и похолодел от ужаса, когда глаза демоницы внезапно вспыхнули сиреневым огнем, словно у дикой кошки, такого взгляда не смог бы выдержать ни один, даже самый отважный борец с темными силами.

«Теперь ты мой раб, Матеуш, и станешь подчиняться каждому моему приказанию!» - прозвучал в его голове ледяной голос графини Ля Морт. И действительно, не мог он сопротивляться ее воле, не мог больше бороться. А может, и не хотел.

По приказу жестокой демоницы сложил священник за спиной руки, точно так, как недавно делала это несчастная Анна. Обреченно опустив голову, увидел он, как, подобно змее, поднялась с земли веревка, стягивавшая прежде запястья его воспитанницы, а в следующий миг почувствовал, что грубая пенька врезалась в кожу его собственных рук.

Не пытаясь избежать своей страшной участи, а лишь мысленно прося Господа о прощении, поднялся Матеуш на груду дров, и веревка сама притянула его к каменному столбу, не давая больше возможности пошевелиться.

Дрова вспыхнули ярким пламенем, одновременно со всех сторон, подчиняясь магической силе вампира, и сухие поленья мгновенно начали трещать, озаряя ночную мглу сотнями летящих оранжевых искр.

Лея стояла напротив костра и с наслаждением наблюдала, за казнью своего врага. Жар огня все ближе подступал к его телу, скоро он охватит грубую ткань штанов священника и тогда, наконец, раздастся долгожданный крик. Но прежде, графиня хотела все же вырвать мольбу о пощаде из уст поверженного врага.

- Ну что, святой отец, не жарко тебе еще? – со злорадной улыбкой, спросила она, - Не желаешь облегчить свою участь и попросить прощения за то, что сотворил с моим сыном? Или мне приказать огню медленнее пожирать твою бренную плоть?

Но лишь молчание было ответом на ее слова, хоть и добралось уже пламя до ног Матеуша, стойко терпел он мучения, и только капли пота на лбу выдавали его страдания.
- Ну, что ж, упрямый человечишка, сейчас мы посмотрим, как ты будешь терпеть настающую боль! – разозлившись на стойкого священника, прорычала графиня. И, взмахнув руками, воскликнула: - Пламя! Прими мою жертву!

Жуткая, нестерпимая боль охватила всю нижнюю часть тела Матеуша, он остро ощутил мерзкий запах собственной горелой плоти и первый крик вырвался из его горла.
Радостно рассмеялась графиня Лея, словно музыка были для нее стенания ненавистного врага.
- Ну что, готов ты покаяться в своих злодеяниях, несчастный глупец? – с победным злорадством спросила она.

- Я каюсь! – дав боли вырваться наружу, громко выкрикнул сгорающий заживо священник, - Грешен я! Но не ты, нежить, караешь меня, а Господь Бог!

- Хорошо… - зло прошипела вампирша, - Ты сам выбрал свою участь, и станет твоя смерть еще мучительнее, и дольше будут длиться страдания!

Как только произнесла графиня эти слова, веревка, что удерживала ее жертву, перегорела и, охваченный пламенем священник инстинктивно рванулся вперед, стремясь выскочить из огня.

Но вновь исказилось лицо демоницы злорадной гримасой, вытянула она вперед руки и силой мысли не дала несчастному двинуться с места.

Словно невидимые путы, приковала темная сила вампирши Матеуша к каменному столбу, раскалившемуся от бушующего пламени. Воистину адской была эта пытка, и крики умирающего разрывали предрассветную тишину, заставляя замереть от ужаса каждого, кто мог их услышать, пусть даже издалека. На грани безумия, чувствуя как горят его руки и грудь, выкрикнул святой отец последние свои слова:
- Анна!!! Господи, прости меня!!!

После этого разум уже покинул его, уступив место одной только боли. Еще несколько минут бился Матеуш в предсмертной агонии, а затем его тело сковало судорогой, и оно замерло навсегда.

Убедившись, что ее жертва больше ничего не чувствует, недовольно фыркнула Лея и, приказав огню испепелить тело священника, так чтоб остались лишь горелые кости, обратилась она в летучую мышь и устремилась к замку. До рассвета оставалось всего несколько минут, она едва успевала укрыться от солнца в спасительном склепе. Но по пути домой, не ощущала графиня де Ля Морт должного удовлетворения своей местью, ведь хоть и убила она врага, но он так и остался непобежденным.