4.
Школа… Один из видов рабства, официально узаконенных обществом. Школа - это то место, где ты постоянно кому-то что-то должен, а тебе не должен никто. Ходить в школу – отвратительно. Быть новенькой – еще хуже.
С утра меня трясло так, что я не смогла проглотить ни крошки. 
-Ну-ну, успокойся, - похлопала меня по плечу мама. – Я поговорила с директором, все будет хорошо! Она лично проследит, чтобы ты освоилась в классе…
Меня так и подмывало спросить, с чего вдруг я удостоилась такой чести, но тут меня скрутил очередной приступ тошноты, и я мгновенно забыла о маминых словах.
Школа, в которой мне предстояло учиться, была самая обычная – районная, без каких-либо уклонов и профилей, скучное кирпичное здание, обсаженное чахлыми тополями и березками.

Зря их не спилили – в этих зарослях очень удобно прятаться от учительского взгляда – прогуливать уроки, курить и пить пиво… Естественная маскировка. А уж что наверняка творится в этой рощице во время дискотеки…
Класс отреагировал на мое появление довольно вяло – ну, подумаешь, новенькая… В их глазах читалось полное отсутствие интереса и даже легкое презрение. Это был сплоченный, дружный коллектив, давно разбившийся на пары и сообщества по интересам. Максимум, чего я удостаивалась – приветствие и вопрос: «А ты откуда?». После ответа всякий интерес ко мне пропадал.
Я села одна за последнюю парту и весь урок прилежно слушала учителя.

Чувствовала я себя не сказать, чтобы очень уютно. К тому же в школе мне приходилось носить очки – легкая близорукость мешала рассмотреть написанное на доске, а мама ни за что не соглашалась на линзы. Считала, что они еще больше портят глаза. А то, что я гораздо раньше испорчу себе психику, комплексуя из-за своего внешнего вида, она не учитывала…
В общем, первый день в новой школе прошел весьма сносно. Меня не замечали, я не набивалась ни к кому в друзья. Позже, когда я присмотрюсь и пойму, кто чего стоит, можно будет и завязать отношения. Легкую школьную дружбу с совместным решением задачек по алгебре, но с отсутствием попыток влезть в душу. Этого я не люблю – слишком мрачная у меня душа. Пыльный темный чердак, заваленный хламом воспоминаний…
Но как все изменилось через пару дней! Я вдруг стала замечать на себе любопытные взгляды и шепот за спиной. Меня обсуждали, причем обсуждали с увлечением.

Одноклассники, а порой и вовсе незнакомые мне школьники толкали друг друга локтями и шептали что-то вроде: «Это она!». На меня смотрели, как на диковинное животное, что-то вроде мадагаскарского таракана – противно, страшно, но интересно. В приглушенном шепоте я разобрала одно слово: «псих». Похоже, я становлюсь легендарной личностью. Еще бы узнать, чем вызвана такая популярность….
Случай представился на днях. Я стояла в коридоре, прислонившись к стене, ждала следующего урока. Невдалеке от меня переминались с ноги на ногу двое незнакомых парней, по виду – мои ровесники.

Один был высокий, очень худой и болезненно бледный, с россыпью ярко-розовых прыщей на впалых щеках и с короткой, щетинистой стрижкой. Был он отчаянно некрасив, но эта некрасивость определенно носила временный характер.

Он, словно бабочка, находился на стадии превращения – из ребенка в юношу – и я отчетливо представляла, как в скором времени обрастет мышцами это скелетообразное тело, исчезнут прыщи, станет дерзким и решительным взгляд… Но пока парень (которого я мысленно окрестила «жертвой пубертатного периода») выглядел уныло и нелепо, особенно на фоне своего друга. Ммм… Если бы я была чуть глупее или чуть хуже контролировала свои гормоны, я бы непременно влюбилась!
Тоже высокий, с модной стрижкой под популярного певца, он весь – с ног до головы – был запакован в модные, дорогие шмотки и просто светился самоуверенностью и легким нахальством. В карих глазах мелькал лукавый огонек, губы то и дело раздвигала ехидная улыбка.

Вдруг он поймал мой взгляд (а я довольно беззастенчиво пялилась на него) и спросил у своего бледного друга:
-Это еще кто такая? Что-то я ее не помню…
-Эта? – «жертва» повернулся и презрительно скривил губы. – Это же новенькая из «б». Света или как ее там…
Интересно, эти двое не догадываются, что я их слышу или не считают нужным понизить голос?
-Почему-то я ее не видел, - пристально разглядывая меня, произнес красавчик.
-Да ну, Алекс, брось. Она сумасшедшая.
Алекс?! Я почувствовала себя просто как в лучших домах Лондона. Какое стильное, лаконичное имя… И как глупо оно звучит в коридоре средней школы № 125! Наверняка, на самом деле он Леша или…
Стоп! Сумасшедшая?! Это еще что за бред? С чего они взяли?!

Эта же мысль, похоже, посетила (хм…) Алекса.
-С чего ты взял? – спросил он, не спуская с меня глаз.
-Ее мать притащила директрисе какую-то справку. Мол, эта Света психованная и, если наложит на себя руки, виновата будет школа. Та обещала предупредить всех учителей…
Ах, мама, мама… Ты хотела как лучше… А я теперь до конца дней буду носить ярмо психопатки - неврастенички.
-Откуда знаешь? – отрывисто произнес Алекс и вновь взглянул на меня. В его глазах появился явный интерес. С таким же смотрят на дрессированных обезьянок в цирке.
-Михеич.
-Михеич врать не будет…
В эту минуту прозвенел звонок и друзья ушли, на прощанье окинув меня презрительным («жертва») и нахальным (Алекс) взглядами.
Я стояла у стены, как оплеванная. Михеич… Какая-то кличка, наверняка, за ней скрывается мальчик по имени Миша. И этот идиот, не задумываясь, раструбил всем о моей «эмоциональной неустойчивости и суицидальных наклонностях». Я, не задумываясь, развернулась и пошла домой. Думаю, учителя не сделают мне замечания за прогулы (а вдруг я на них кинусь и укушу? Или с крыши прыгну, а им – отвечай…).
Мама была на кухне, что-то готовила.
-Ты почему так рано? – удивленно спросила она.
-Меня отпустили. Как особу, склонную к суициду.
Мамин взгляд стал тяжелым, подозрительным.
-Знаешь?
-Да ладно я – вся школа знает! ВСЯ! Меня считают психованной дурой…

-Не преувеличивай…
-Мама, я тебя прошу раз и навсегда – не лезь в мою жизнь. Всем от этого только хуже! Отец…
Я хотела много что сказать – и о слухах, что ходили по городу, и о собственных подозрениях, но слезы встали в горле, не давая дышать. Я бросилась в свою комнату. закрыла дверь и, включив компьютер, дрожащими пальцами начала набирать сообщение. Я написала все – все, что кипело внутри, и вот-вот готово было вырваться наружу целым потоком слез. Но я больше не плачу… Я не плачу…
Ответ пришел быстро.
Снусмумрик: "Эй, что случилось? Я не узнаю мою подругу! Тебе же всегда было наплевать, что о тебе подумают! Или я перепутал? Или это не моя Лана, гордая, умная девочка, которой все равно, что скажет о ней какая-нибудь расфуфыренная одноклассница? Выше нос, все будет хорошо – я узнавал!"
От этих простых слов у меня потеплело внутри и куда-то пропал комок слез, стоявший в горле. Непослушными пальцами я набрала то, о чем давно хотела написать и что стало возможным лишь совсем недавно: «Может, встретимся?..»

Отредактировано Daryana (17-05-2010 19:33:18)