Серия 3
«Графиня де Ля Морт»
Старинный особняк в самом центре Монтре буквально сиял свежей отделкой в лучах осеннего солнца. Страсть хозяина к модным новшествам и роскоши делали этот дом все более и более уникальным, одновременно порождая лишние поводы для зависти даже у самых состоятельных соседей.
В парке у пруда с белоснежными лебедями совсем недавно были выстроены беседки из венецианского стекла. Представляя собой нечто вроде одного большого витража, они напоминали сказочные залы во дворце Снежной Королевы. Освещение внутри этих необычных беседок потрясало воображение, сотни радужных бликов скользили по белым мраморным плитам у тебя под ногами. А на закате или восходе солнца световой эффект приобретал столь необычайные краски, что превращался в настоящее чудо, достойное искреннего восхищения даже самого искушенного знатока архитектурных изысков.
Молодая графиня де Ля Морт любила сидеть с книгой в одной из чудесных беседок, часами наблюдая за игрой света и тени, созданной ветром и листвой высоких пирамидальных тополей. Только одно омрачало ее восторг от необычайного зрелища – хозяин дома ни разу не присоединился к ней днем, ссылаясь на свою занятость в банке.
Однако вечерами граф Анкель все же очень любил прогуливаться с женой по саду, и на каждой такой прогулке Анна поражалась, сколь тонко ее супруг чувствует красоту ночи, как бережно и трепетно относится к каждому цветку, раскрывающему свои нежные лепестки лишь после захода солнца.
Сейчас же Анна стояла на балконе третьего этажа и любовалась осенним парком, украшенным сотнями сверкающих на солнца паутинок. Ее изящная фигурка в нежно-розовом платье казалась совсем крошечной на фоне величественного особняка, но вдруг, внезапно, на один краткий миг, графиня ощутила себя пленницей в сказочном замке.
Необъяснимая тревога вновь закралась в ее душу и, сама не зная зачем, Анна покинула балкон, поспешив вниз, туда, где уже с самого утра суетились слуги, нанятые оформители и художники, готовившие Золотую залу к предстоящему бал-маскараду.
Как это ни странно, но графиня Ля Морт не любила пышные балы, банкеты, карнавалы, а уж тем более, когда такие празднества проводились в ее собственном доме. Анне всегда казалось, что она всего лишь одно из украшений интерьера, редкая драгоценность, которую все гости ценят лишь за совершенную огранку и золотую оправу. Для высшего общества Монтре не имело никакого значения какая у человека душа, и есть ли она вообще. Интерес представляли лишь капитал, знатное происхождение или высокая государственная должность. И хотя Анна знала, что они с мужем находятся на самой высокой ступени общества, их ценят, уважают, с ними считаются, все это ее нисколько не радовало. Она видела как Анкель благосклонно, почти по-королевски, принимает уважение и даже почитание высшего света, она знала, что это ему приятно, хоть он и воспринимает свое положение как должное, однако разделить его чувства по этому поводу Анна никак не могла.
Молодая графиня не видела смысла добиваться уважения высокомерных дам или претворяться, что за восхищением кавалеров не замечает самые низменные желания.
Но нельзя сказать, что Анна была несчастна. У нее имелось пару верных подруг, которые доказали за эти годы что могут быть откровенны с ней, ни смотря на разницу в размере капитала или древности рода. Но больше всего сердце графини Ля Морт радовала возможность помогать нуждающимся. К счастью Анкель всегда поддерживал ее стремления к благотворительности. Он и сам еще три года назад открыл школу для мальчиков из бедных семей и сирот, где им давали хорошее светское образование. Граф был главой попечительского совета этого заведения и никогда не скупился, если требовалось приобрести для школы что-то новое или пригласить квалифицированных учителей.
Анна же уже полгода патронировала приют для девочек, но в отличие от мужа, она часто лично навещала маленьких воспитанниц, привозила им подарки, устраивала праздники. Ей очень нравилось играть с детьми, видеть счастливый блеск в их глазах. И та искренняя благодарность, которую она получала от этих невинных созданий, была дороже Анне чем признание того самого пресловутого высшего света.
Но, разумеется, в жизни молодой женщины радость составляло не только общение с маленькими воспитанницами приюта. Анна была счастлива в браке, она любила своего молодого мужа и знала, что он также испытывает к ней самые сильные чувства. Его внимание ощущалось постоянно, подарки – платья, самые дорогие украшения и прочие атрибуты «женского счастья» сыпались на графиню буквально дождем, причем Анкель умел угадывать малейшее ее желание, словно настоящий волшебник. Не успевала Анна и день помечтать о чем то, как это уже преподносилось ей в коробке с шелковой лентой.
Но иногда молодой графине казалось, что забота супруга немного чрезмерна. Например, граф мог серьезно расстроиться, если она случайно царапала руку о розовый шип или ее лошадь спотыкалась во время прогулки по вечернему парку. Причем чем дольше они жили вместе, тем строже Анкель следил за здоровьем жены.
Иногда складывалось впечатление, что он бережет ее словно редкую египетскую статуэтку из музея, готовую рассыпаться при малейшем неловком с ней обращении.
Незадолго до дня рожденья жены граф даже запретил ей конные прогулки, что показалось молодой женщине уж чересчур излишней заботой. Однако она промолчала, не желая расстраивать мужа перед столь важным для него событием – бал-маскарадом в честь ее двадцатилетия.
Вообще забота о внешней красоте и здоровье была неким фетишем молодого графа, к Анне он приставил двух лучших парижских парикмахеров, трех горничных и даже личного врача. Графиню постоянно натирали лечебными кремами, укладывали волосы в замысловатые прически, готовили ванны с травяными настоями. Все это конечно было приятно, но иногда хотелось отдохнуть от столь усердного ухода и почувствовать себя простым свободным человеком.
Правда во время купания в огромной ванне с горячей водой и пышной душистой пеной, граф сам часто составлял компанию молодой жене. Его любовные ласки всегда поражали Анну своей изысканной изощренностью, и, безусловно, дарили ей поистине райское наслаждение.
Часто засыпая в объятиях мужа, графиня не могла не обратить внимания, что ее возлюбленный следит за собой ничуть не меньше чем она сама. Ни разу Анна не заметила на идеальном теле супруга ни одной царапинки, прыщика или следа от ушиба. Его кожа была гладкой словно фарфор и неестественно светлой. Первое время бледность возлюбленного вызывала у юной графини удивление и даже тревогу, но вскоре она узнала причину этого явления и хоть немного успокоилась.
Начав семейную жизнь с графом де Ля Морт, Анна постепенно заметила некоторые странности в его поведении. Анкель никогда не ел жареного, вместо бифштекса предпочитая на ужин золотую мисочку сырых перепелиных яиц и бокал красного вина. А иногда для графа к ужину специально доставляли парное козье молоко.
Поначалу он объяснял такие странные предпочтения в пище особой диетой, но вскоре Анна узнала правду. Оказалось молодой де Ля Морт с рождения страдал редким наследственным недугом. Он признался в этом жене однажды вечером, когда она заметила капли крови на вороте его белоснежной рубашки.
Анкель рассказал тогда о том, как у него часто идет носом кровь, особенно днем. А так же объяснил, что страдает аллергией на прямые солнечные лучи, которые вызывают ожоги на коже, как и серебро, обосновав тем самым и свою страсть к посуде из золота, которую прежде Анна принимала за излишнее бахвальство их большим состоянием.
В ответ на такое признание графиня не смогла сдержать слез, а затем крепко обняла возлюбленного, словно боясь его потерять. Но Анкель тотчас успокоил жену, сказав, что его болезнь не опасна для жизни, и если соблюдать все предосторожности, то можно прожить и сто лет. На последних словах он так искренне рассмеялся, что страх сразу покинул сердце молодой женщины.
После этого разговора Анна уже не удивлялась ни часто меняющейся температуре тела супруга, ни редкому цвету его глаз, ни чрезмерно заостренным ушам, ведь и то, что он являлся альбиносом, уже доказывало наличие врожденного отклонения.
Молодая графиня даже нашла в библиотеке медицинскую книгу, в которой подобные явления объяснялись близкородственными браками. Разумеется, для маленькой Венгрии такие случаи были не редки тем более среди знатных фамилий.
К счастью недуг графа почти не отражался на их семейной жизни, и это не могло не радовать молодую женщину. И хотя дни она проводила без своего возлюбленного, каждый вечер он возвращался с работы домой бодрый и полный сил. В такие часы его кожа была совсем теплой, а ласки особенно страстными.
Да. Если судить откровенно, то их брак действительно можно было смело назвать счастливым.
Анна понимала это ничуть не меньше чем окружающие, многие из которых завидовали блистательной молодой паре. А потому графиня де Ля Морт всеми силами гнала от себя необъяснимые, дурные предчувствия, которые с каждым днем становились все сильнее и явственнее, словно смутные воспоминания, всплывающие из самых потайных уголков памяти.
Когда Анна миновала суетящихся в зале работников, едва увернувшись от огромной цветочной декорации, она спустилась на первый этаж и тотчас столкнулась с полненькой горничной по имени Марта. Девушка угодливо улыбнулась и, присев в реверансе, сообщила хозяйке, что в холле ее ждут мадам Ренье и мадемуазель Готер.
Молодая графиня очень обрадовалась этому известию, ведь визит подруг значил, что до возвращения мужа ей не придется скучать одной.
***
В просторной светлой гостиной было очень уютно, особенно в это время дня, когда солнечный свет проникал сквозь почти невесомые шелковые портьеры, создавая в помещении неповторимую атмосферу тепла и покоя.
Анна расположилась на одном из трех мягких диванчиков рядом с Жаклин Ренье – женщиной старше ее всего на шесть лет, но уже имевшей двоих детей и большой жизненный опыт, которым она всегда готова была поделиться с младшими подругами. Супруг Жаклин занимал должность первого заместителя градоначальника, однако в семейной жизни явно находился под началом волевой и темпераментной жены.
Вторую подругу, сидевшую сейчас на другом диванчике, звали Анжела Готер. Этой рыжеволосой и не слишком красивой девушке было всего восемнадцать, но, поскольку она являлась кузиной Жаклин, то с детства большую часть времени проводила в компании старшей родственницы, которая являлась еще и ее лучшей подругой.
Но даже дружба с мадам Ренье и графиней де Ля Морт никак не могли помочь несчастливой девице составить выгодную партию, о коей Анжела мечтала не меньше чем ее родители.
Анна была уверена, что первым делом подруги начнут расспрашивать ее о предстоящем бал-маскараде, на который обе были приглашены, однако Жаклин вдруг приняла крайне серьезный и даже заговорщицкий вид, а затем произнесла вполголоса, словно опасаясь, что ее услышит кто-то кроме присутствующих в холле дам.
- Вчера я узнала от мужа, что в Монтре объявился опасный душегуб! Вы слышали про Лондонского Джека Потрошителя? – спросила она удивленных подруг мрачным голосом, явно стараясь нагнать на них как можно больше страха, - Так вот, этот еще ужаснее! Только все что я скажу строжайшая тайна! Вам ясно, дамы?
- О Господи, Жаклин! – испуганно воскликнула Анна, - прекрати нас пугать, если бы в Монтре было нечто подобное, я бы узнала про это первой!
- Да, Джекки, - поддержала Анну побледневшая было Анжела, - Уж Его Светлости графу все известно, что в городе твориться! Он же дружен с семьей самого мэра Миллера!
- А может мэр просто не хочет раздувать скандал… – продолжала гнуть свою линию мадам Ренье, - Подумай, что будет, если все узнают о нашем женоубийце! Курорты опустеют так быстро, что Миллер и моргнуть не успеет.
- В этом ты права… - задумчиво произнесла Анна, она вдруг вспомнила, как осторожен стал в последнее время ее супруг, как он усилил охрану и вообще перестал пускать ее одну на прогулки.
«А что, если Анкель все знает, но просто не хочет меня пугать…» - тотчас промелькнуло у нее в голове.
Между тем Жаклин уже продолжила свой рассказ:
- Насколько я поняла, убийца прокалывает горло своим жертвам каким-то острым предметом, а затем выкидывает в Женевское озеро! Причем отвозит на лодке на самую середину и там избавляется от несчастных жертв!
- Какой ужас… - прошептала Анна, ощутив неприятный холодок, прошедший по всему телу.
- А он их только режет?.. - дрожащим голосом спросила побелевшая как мел Анжела, - Или еще что-то…
Муж сказал, что следов насилия на телах не нашли, но все убиенные явно имели связь с мужчиной, перед тем как их… - она не договорила, тем самым еще больше усилив эффект.
- И сколько же всего женщин погибло?.. – осторожно спросила Анна, она знала, что Жаклин не станет врать, но и преувеличить важность новости запросто может.
- Очень много… - выдержав эффектную паузу, ответила мадам Ренье, - Чуть ли не каждую неделю по одной убиенной вытаскивают и так уже почти три года! Вот и считайте…
Анна скептически покачала головой.
- Что ж, я уже посчитала… - серьезно ответила она, - Выходит сто пятьдесят шесть погибших от рук убийцы, и ни одну из них мы не знали… Даже не слышали чтоб кто-то пропал или умер загадочной смертью из нашего круга…Что ты на это скажешь, Жаклин?
- А то, что этот душигуб охотится в основном на приезжих девиц! Причем возраст его жертв колеблется от шестнадцати до тридцати лет. Почти все убиенные были содержанками, девицами легкого поведения или простыми цветочницами, откуда нам их знать?
- Все, хватит, Жаклин, - твердо оборвала подругу Анна, - Я не хочу больше слушать подобные ужасы, тем более подозреваю, что твой супруг просто решил тебя припугнуть, чтоб меньше гуляла вечерами по магазинам.
Сказав это, графиня слегка улыбнулась, а Жаклин лишь обиженно поджала губы.
- Точно, Джекки, и зачем ты только нас напугала! – поддержала Анну Анжела, - Теперь ночью кошмары сниться будут!
- Ну, не хотите – не верьте… - уже перестав дуться, заявила мадам Ренье, - Только все равно о том, что я сказала никому ни слова! Понятно?
- Не сомневайся, дорогая… - Анна улыбнулась подруге, но на этот раз более весело, - такие ужасы я никому пересказывать не намеренна, а уж тем более на своем дне рождения!
***
На этом неприятная тема была закрыта и подруги перешли к обычным женским разговорам.
- Вы даже не представляете, как тяжело с этими мальчишками! – начала жаловаться Жаклин, - Пьер вчера разлил отцовскую чернильницу прямо на мой любимый диван! Я его специально из Италии выписывала! Это просто кошмар какой-то! Мальчишке всего пять лет, а он уже невыносимый проказник! Словно черт в нем сидит, разрушает все, к чему прикоснется!
- Наверное, ему просто немножко не хватает внимания… - с улыбкой предположила Анна, - Я же видела твоего малыша, он очень милый ребенок!
- Да ему розг не хватает! – сердито буркнула мадам Ренье, - Вот исполнится парню шесть, приглашу учителя из Англии, он быстро приучит этого бесенка вести себя, как подобает юному джентльмену…
- Жаклин! – осуждающе воскликнула Анна, - детей бить нельзя, это очень вредно для их хрупких, неокрепших душ! Неужели тебе не жаль собственного сына?
- Пожалеешь розги – испортишь дитя! Слышала такое, подруга? И потом у тебя же нет своих детей, так что ты и не представляешь себе, в какой кошмар они способны превратить жизнь родителей!
- Как ты можешь так говорить? – с горечью в голосе, возразила Анна, - Дети это благословение! Я сама уже больше года мечтаю о ребенке… А Анкель все чего-то ждет… Говорит что я еще слишком юна…
На секунду графиня грустно опустила глаза, а затем решительно добавила:
- Я бы никогда не подняла руку на свое дитя и сделала бы все, чтоб малыш рос в любви и добре, ведь только так можно воспитать хорошего человека!
- Ну, зто смотря, кто родится… - примирительно произнесла Жаклин, - Вот дочку свою я и пальцем не трону, да и муж бы убил меня, если б, осмелилась на такое… - она рассмеялась, - Мы – женщины существа нежные, к нам и подход другой нужен. Я же только счастлива, что в нашем приюте девочек розгами по рукам не бьют. Иначе и деньгами бы помогать не стала.
- Я очень рада, что ты принимаешь участие в судьбе приюта, - Анна оставалась по-прежнему серьезной, - Но согласиться с тобой все же не могу. Все дети одинаково нуждаются в любви и сострадании, не важно, мальчик то или девочка.
- Да стоит ли про это спорить? – слегка обиженно подала голос Анжела, - Вам-то хорошо рассуждать о детском воспитании, у вас мужья есть, а я вот никак жениха найти не могу!
- Ой, началось! – рассмеялась в ответ мадам Ренье, - Вы меня простите, но я выйду на секунду, а то мой третий малыш уже не дает маме долго сидеть без дела!
Она снова рассмеялась и, поднявшись с дивана, направилась в сторону уборной.
Как только Жаклин вышла, Анна подсела на диванчик к помрачневшей Анжеле.
- Ну, что ты, милая! Ты же такая хорошенькая, неужели жених, которого тебе нашел отец, не заметил твоих достоинств? Я слышала, что там вроде уже все обговорено было. Или это он тебе не понравился?
- Да не сказать, что он мне совсем не понравился… - расстроено ответила девушка, - Но странный он очень! Вместо комплиментов стал мне про революции рассказывать, про то, что общество наше застарело, капитал – Зло и перемены нужны какие-то…
- Серьезно? – Анна искренне улыбнулась, - Какой интересный юноша… А я слышала от твоего отца, что он вроде из очень хорошей семьи… С немалым капиталом?
- Конечно! – со вздохом ответила Анжела, - так ты же хорошо знаешь его отца! Ульрих Кроненберг, управляющий делами твоего мужа.
- Так тебя хотели отдать замуж за Гюнтера? – не смогла сдержать изумления молодая графиня, - Но ведь он еще совсем мальчик!
- Вот именно! – сердито подтвердила девушка, - Мало того, что думает только о своей политике, так еще и заявил мне, что любит другую женщину, а потому о свадьбе не может быть и речи! Очкарик прыщавый! Не очень-то он был мне и нужен!
На последних словах Анжела едва не расплакалась, и Анна поспешила ее отвлечь.
- Забудь этого юного идеалиста, он еще не созрел для брака! – с улыбкой уверила она подругу, - Идем лучше в гостиную, выпьем чая с пирожными и забудем обо всех неприятностях! В конце концов, завтра бал-маскарад, ты развеешься, и, кто знает, может, встретишь свою судьбу!
***
Когда Анна и Анжела вошли в гостиную, хозяйка дома начала отдавать распоряжения относительно чая, а ее юная гостья остановилась у висевшего рядом с дверью портрета графа де Ля Морт.
- Как же он все же прекрасен! – с неподдельным восхищением и трепетом произнесла Анжела.
Анна даже вздрогнула от удивления.
- Кто прекрасен? – строго переспросила она.
- Этот удивительный портрет! Невозможно поверить, что художник так искусно отобразил образ твоего мужа и одновременно имитировал возраст полотна. Из-за этого создается впечатление, что Его Светлость словно пришел к нам сквозь столетие, оставшись неизменным. – Анжела мечтательно вздохнула, - Если бы только я могла заказать у этого художника свой портрет!
Анна облегченно выдохнула набранный в легкие воздух и улыбнулась:
- Этот портрет действительно прекрасен! Он мой самый любимый из всех изображений Анкеля, которые я видела. Но, к сожалению, художник, написавший его, уже давно умер. Анкель сказал мне еще, что очень об этом сожалеет.
- Еще бы! Такой талант! – Анжела все еще не могла оторвать взгляд от картины, - Но все же немного странно, что в вашем доме столько заказных портретов, почти в каждой комнате. Ты меня извини, но это несколько необычно…
Анна слегка смутилась.
- Ты понимаешь, в семье Анкеля есть такая традиция, когда я перед свадьбой гостила в его замке, то видела столько семейных портретов, что даже была поражена. И большинство из них выполнены под старину, восемнадцатый и даже шестнадцатый века, видимо Ля Мортам это очень нравится, может они, таким образом, чувствуют свою связь с предками? Не знаю…
- Понятно… - пробормотала в ответ мадмуазель Готер. Она все еще любовалась бледным лицом хозяина дома и, казалось, с каждой секундой оно словно завораживало девушку, заставляя стоять, не двигаясь с места.
- Твой муж похож на ангела, только очень печального… на Падшего ангела… - задумчиво произнесла Анжела. И ее слова настолько поразили Анну, что она на миг лишилась дара речи, ведь когда графиня сама впервые увидела этот портрет, в ее голове родилась точно такая же ассоциация.
- Анна, хватит хвастаться своим муженьком перед незамужней девицей! – неожиданно раздался рядом веселый голос Жаклин, - Бедняжка и так переживает из-за этого слабака Гюнтера, так что не подливай масла в огонь!
Мадам Ренье бросила быстрый взгляд на портрет и добавила:
- И вообще, запомни Энджи! Мужчина не должен быть многим красивее обезьяны! А уж собственной жены и подавно! – она рассмеялась.
- Запомню, ведь в отличии от тебя у меня еще есть выбор! – обиженно съязвила Анжела.
- Совершенно несносное дитя! - невозмутимо отозвалась её кузина.
И спеша предотвратить ссору, графиня Ля Морт поскорее пригласила гостий к обеденному столу.
Опустившись на мягкий стул, Анна вдруг задумалась.
Она вспомнила, какими грустными иногда бывают сиреневые глаза ее возлюбленного, когда он сидит один у камина, не сводя взгляд с пляшущих языков пламени. В такие минуты ей всегда хотелось подойти к нему и утешить, спросить, что его тревожит. Но стоило Анкелю заметить жену, как грусть мгновенно улетучивалась, сменяясь светлой улыбкой. Затем он обычно сажал Анну себе на колени, словно малое дитя, и начинал рассказывать какую-нибудь романтичную легенду из далекого прошлого, о любви, прекрасных дамах и кавалерах.
А когда юная графиня начинала дремать на его плече, завороженная мягким, приятным голосом, он брал ее на руки и нес в спальню, с такой легкостью, словно она и вправду была всего лишь маленькой девочкой.
Анну часто удивляло, как будучи старше ее всего на три года Анкель может так нежно и трепетно заботиться о ней, любить жену, полностью отдавая себя этому чувству, в любую свободную минуту. Такое поведение обычно свойственно мужчинам с большим жизненным опытом в неравных браках. Про это графиня Ля Морт много читала в любовных романах, которые периодически подсовывали ей подруги. Но она не могла быть уверенна, что из правил нет исключений, да и жизнь у ее мужа в прошлом была, видимо, далеко не простой. Иначе откуда такая не юношеская печаль, проскальзывавшая порой в его взгляде.
От этих мыслей Анну внезапно оторвал разговор подруг, уже перешедший в спор.
- И не правда! Он не слабак! – сердито возражала кузине мадмуазель Готер, - Слабак не пойдет работать на завод простым рабочим, когда мог бы провести каникулы в Ницце! Я слышала, как мой отец рассказал про это господину Кроненбергу старшему.
- Хорошо, тогда значит не слабак, а дурак твой Гюнтер! Совсем со своим социализмом ум потерял!
- Он не дурак! Он просто любит другую женщину! – голос Анжелы слегка дрогнул, - И к тому же, Гюнтер сказал, что у него есть какое-то высшее предназначение и, возможно, он ради него даже погибнет, вот!
- Это сам Гюнтер так сказал? – изумленно спросила Анна. Она отлично помнила, как в ранней юности сын поверенного ее мужа ходил за ней словно привязанный. Умный, начитанный мальчик, с добрым открытым сердцем, он был влюблен в нее, по-детски наивно, и это чувство ребенка не могло вызвать в ее душе ничего кроме снисхождения и жалости. Но графине казалось, что с годами детская влюбленность пройдет, мальчик поступит в университет и забудет о ней, как обычно и случается. Однако теперь, услышав про столь экстремальные поступки своего бывшего поклонника, она не на шутку забеспокоилась.
- Да… - грустно ответила Анжела, - он говорил что-то несвязанное, я не совсем поняла о чем вообще речь.
- Может он решил поехать в Россию и ввязаться в какую-нибудь революционную авантюру? – скептически приподняв бровь, предположила Жаклин, - Я бы не удивилась! Всему этому бунтарскому сброду нужны деньги, они запросто могут использовать наивного богатенького мальчика в своих целях! Запудрят ему мозги «Светлым будущим», а затем денежки прикарманят, а паренька в расход пустят. Бомбу в руки и под колеса какого-нибудь министра или королевской особы!
- Какой ужас! Что ты говоришь! – Анна даже внутренне содрогнулась при мысли о том, что забавный мальчик в круглых очках может погибнуть подобным образом, - Мы не должны допустить такого несчастья! Завтра Гюнтер приглашен к нам на маскарад, и если он придет, я лично поговорю с ним. Мальчик сейчас в таком возрасте, что если и послушает кого-то то только постороннего человека, родителей слушать точно не станет.
- Да, Анна, я буду благодарна, если ты с ним поговоришь… - грустно произнесла Анжела, - Мы с Гюнтером, конечно не пара, но он добрый юноша и я бы не хотела чтоб с ним случилась беда…
- Разумеется, я сделаю все, что в моих силах! – уверенно ответила графиня Ля Морт.
И тут в гостиную вошла горничная Марта со словами, что к чаепитию все готово. Анна кивнула ей в знак одобрения, и девушка удалилась на кухню за сладостями и посудой.
В те времена сифилис активно гулял.... Но все равно, общество света и полусвета ограниченно и все всех знают..неужели ни один из "папиков" не обеспокоился пропажей своей протеже? 
