1.
В ту ночь за окном висела желтая, безумная луна,
Меня била нервная дрожь,
Ты улыбался,
А мир постепенно сходил с ума…


    Номер в мотеле навевал одну мысль – о самоубийстве. Прямо посреди потолка болтался странный, бессмысленный крюк – не иначе, как вбитый в помощь желающим повеситься. Чтобы те не обрывали своим весом лампу и не портили трубы отопления….
    Я привыкла к таким номерам – затертым, безликим, грязным. Меняла их через ночь, а то и чаще, и давно научилась не вздрагивать при виде таракана, неторопливо ползущего мимо по каким-то своим, важным тараканьим делам…
Глаза слипались – почти всю прошлую ночь я провела за рулем, урвав лишь пару часов тревожного, мутного сна. Но у меня было еще одно дело…

Я подошла к ржавой, заляпанной раковине, достала из сумки флакон и, сняв парик, распустила  волосы. Пожалуй, мне будет к лицу рыжий цвет… Он слишком яркий для беглой преступницы, не желающей привлекать лишнего внимания, но лучше пусть запомнят ослепительный блеск волос, а не черты лица…  Я наклонилась ниже, к самой воде и принялась неторопливо распределять краску по длинным, густым прядям. Внезапно мне вспомнилось, как я красила волосы в первый раз. Мне тогда было 18 и я только-только сбежала из дома…

    Эта страсть была у меня в крови – страсть к побегам, к дороге. Она жгла меня изнутри, звала, подталкивала в спину…
   Дома я оставила только череду неприятных воспоминаний  и вечно пьяного отца. Не знаю, заметил ли он мое отсутствие или его уже не волновали такие мелочи, как собственная  дочь. За последние четыре года, с тех пор, как моя мать сбежала с заезжим актером, я ни разу не видела его трезвым.

   Ему было плевать на все, в том числе и на меня, и я вела шикарную для подростка жизнь –  прогуливала школу, частенько не ночевала дома, встречалась с мужчинами вдвое старше меня и обжималась по углам с пьяными одноклассниками… Моей лучшей подругой стала соседка, Нэнси, развязная рослая  девица, которая довольно быстро втянула меня в свою компанию. Когда нам исполнилось по 18, мы, собрав нехитрые пожитки, пустились в путешествие на раздолбанной старой машине ее приятеля.
   Это было совершенно волшебное время. Такого чувства упоительной, оглушительной свободы я не испытывала больше никогда. Все складывалось в нашу пользу – светофоры горели зеленым, стелилась под колеса серая лента асфальта, ветер врывался в окна и остужал наши горевшие лица… Мы были молоды, красивы и абсолютно свободны.

   Тогда я поняла, что абсолютная свобода – не утопия, это возможность проснуться утром и сесть за руль, не зная, куда к вечеру приведет тебя дорога… Я засыпала на заднем сиденье машины, трясущейся по горному серпантину, а проснувшись, видела бесконечную, распахнутую вдаль гладь океана. Но больше всего я любила садиться за руль ночью, когда мои спутники спали, и в мире не оставалось ничего, кроме меня и убегающей вдаль линии горизонта...
   Нам было по 18 и мы издевались над своей внешностью, как хотели. Нэнси проколола язык и наколола на копчике жуткое тату, я вдела в уши черепа и рисовала на щеках слезы... Мы носили какие-то немыслимые тряпки – блестящие полиэстровые брюки и прозрачные блузки, мини-юбки и ковбойские сапоги, надевали цветное белье или обходились вовсе без него…

   Нэнси выкрасила голову в красный цвет, а мне захотелось стать блондинкой. От природы у меня были черные, жесткие как конский хвост волосы, красить такие было самоубийством, но – мне хотелось. И мы, напившись дешевого виски и накурившись травы, намазали мою голову перекисью. У Нэнси дрожали руки и вышло что-то невообразимо неровное и жутко-желтое, но мне нравилось, а со временем волос привык к пыткам кислотой и стало выходить что-то приличное.
   Блондинкой я еще больше нравилась приятелю Нэнси, имя которого напрочь вылетело у меня из головы. Я не испытывала к нему и тени любви, так же, как и не обманывалась в его чувствах. Мы были вместе просто потому, что не хотели засыпать в одиночестве.

   Он был неплохой парень, звал меня «Молли» (имя Инес ему категорически не нравилось), здорово целовался, но не терпел никаких «нежностей». Часто бывал груб, но тогда мне это даже нравилось, вносило остроту… Девушки его интересовали лишь в одном смысле – физиологическом, и, в сущности, ему было все равно, с кем спать. Он легко переключился на Нэнси, когда я решила, что с меня хватит.
   Свобода пьянила, кочевая жизнь без границ сносила крышу, но я вдруг почувствовала, что устала. Мне захотелось засыпать в собственной постели, а не в койке случайного мотеля, захотелось любви и нежности, а не жесткого секса на заднем сиденье раздолбанного авто… Все это копилось несколько месяцев и наконец я решила остановиться.
К тому же я ясно видела, что Нэнси несется в пропасть – вместо травки появились серьезные наркотики, она прожигала жизнь, не думая о завтрашнем дне и все сильнее увязая в погоне за сиюминутным удовольствием. Я соскочила с подножки поезда, несущегося в никуда…

   Я устроилась официанткой в маленькое, семейное кафе. Это было совсем неплохо, учитывая, что я даже не успела толком закончить школу.

Наше помещение затерялось среди лабиринта узких улочек старого квартала. Вся его уютная обстановка располагала к размышлениям и покою. Никакой суеты, никакого фаст-фуда, все – спокойно и чинно, как  было, наверно, и за сотню лет до нас.
   Мне очень нравилось расхаживать по залу в форменном платье с передником и подливать посетителям кофе в тонкие фарфоровые чашки. После спешки и неуюта моей дорожной жизни была в этом постоянстве какая-то необъяснимая прелесть – оседлости, повторяемости, вечности…

  У нас сложился особый, постоянный круг посетителей – жители ближайших домов, привыкшие начинать свой день с чашки нашего фирменного кофе и творческая интеллигенция, которой нравился несколько старомодный дух кафе, проявлявшийся во всем – в обстановке, в обслуживании, даже в меню…
   Именно там, в этом в этом кафе, я впервые увидела ЕГО…

   
   …Раковина мотеля, кажется, еще сильнее побурела от краски. Я вымыла волосы, вытерла их лохматым полотенцем, взглянула на свое отражение… Хм… Пожалуй, ничего. Рыжая…
     Ну здравствуй, новая я...

Девочки, всем огромное спасибо!
Честно говоря, я сейчас немного в шоке, так как не ожидала такой реакции. Мне самой текст ужасно не нравился и я даже думала, что вы надо мной прикалываетесь...

Но я и правда рада, что вам понравилось, постараюсь и дальше не разочаровать)

Отредактировано Daryana (27-07-2010 22:17:33)